Одиссея последнего романтика - Страница 63

Надеяться, молиться, плакать, верить…
Но день встает — и снова лицемерить,
И снова сдавлена моя больная грудь…
Он часто говорил, я помню: мы одною
Идем дорогою, и вы когда-нибудь
Меня поймете… Этот путь
Теперь, как он, уже прошла я,
Теперь его насмешка злая,
Его проклятие безумное всему…
Его неверие и искренность сухая,
Бывало, вредная ему,
Они понятны мне.

Донская, Любовь Степановна, или Эме, вся в розовом.

Эме

Cher ange… Вы замечтались…
Я испугала вас.

Донская

(равнодушно)

О нет.

Эме

Готова я…
А вы еще не одевались?

Донская

Давно уже.

Эме

Советовала б я
Надеть вам черное… вы в нем чудесно милы…
Блондинкам черное пристало a merveille…
Но вы сегодня так унылы…
Так бледны — et faut-il que je vous conseille?
Вам просто надобно лечиться…

Донская

(рассеянно)

Вы думаете?

Эме

Цвет у вас совсем больной…

Донская

Вам кажется…

Эме

Cher ange… Вы скрытны…
Не годится
Так скрытной быть с сестрой.

Донская

(с улыбкою)

Эме, сегодня вас, наверно, ждут победы?

Эме

(скромно потупляя глаза)

Меня?

Донская

Я думаю…

Мертвилов входит фатом.

Мертвилов

Bonsoir, mesdames я к вам
Сегодня рано — с званого обеда.

Донская

Садитесь.

Мертвилов

(разваливаясь подле нее на козетке)

Что ваш муж?

(доставая porte de cigares)

Vous permettez, madame?

Донская

Уехал.

Мертвилов

В клуб?

Донская

О нет, напротив, по делам.

Мертвилов

Сегодня много вам готовлю я смешного.

Донская

Чего ж? — Баскакова!

Мертвилов

Кого ж иного?
Во-первых, явится он к вам
В костюме истинно славянском.

Донская

Вы злы…

Мертвилов

Мы с ним друзья. В театре итальянском
Его вчера уже я многим показал.
Он будет в охабне: за вход сюда свободный
Уже за вас я слово дал.
Он чудно сановит в одежде благородной,
Приедет вместе с ним заезжий фурьерист…

Донская

Вы их поссорите?

Мертвилов

Я умываю руки
И, как Пилат, хочу быть в этом чист.
Еще кто будет к вам? Наверно, Кобылович?
Li est habitue chez vous…

Эме

(облокачиваясь на спинку козетки)

Кто это? Николай Петрович?

Мертвилов

Я злым у вас давно слыву,
А всё не в силах удержаться,
Чтоб русской правды не сказать…
В Москве я не встречал, признаться,
Подобной глупости; за деньги я казать
Его готов, как редкость, — любоваться
Им надобно — он просто клад,
Его всегда я видеть рад,
Чтоб Петербургу удивляться,
Как дураками он богат,

Эме

Он что-то медлит здесь… По важным приказаньям…

Мертвилов

По государственным… Так говорит он сам
За тайну всем, а чудесам
Здесь верят свято, по преданьям…

Донская

Смотрите! — Он известный дуэлист.

Мертвилов

Уж он вам сказывал?.. Слыхал я, перед боем
Он удивительно речист…
Глядит решительно героем
И не один последний лист
С рапортом или отношеньем
В последний раз успел уж подписать
С трагическим телодвиженьем.
Дивлюсь я, как он уцелел
В несостоявшихся дуэлях…

Донская

Но он не очень глуп.

Мертвилов

Да! — всё о высших целях
Толкует он. И даже он умел
Под ум подделаться; о нем слыхал он много,

Донская

Скажите мне, вы ум встречали ли когда?

Мертвилов

Да, редко, но встречал…

Донская

А чувство?

Мертвилов

Никогда.

Эме

Ах, перестаньте ради бога:
Вы в чувстве не судья.

Мертвилов

Сужу я слишком строго…
Что делать… Но умы — их всех наперечет
Я знаю, — два иль три, не больше: остальное
С чужого голосу поет.

Донская

Знавали вы Ставунина?

Мертвилов

Его я
Имел сейчас в виду… Знаком он вам?

Донская

Знаком.